Области тьмы - Страница 39

Я видел, что Кевин паникует из-за того, что организовал нашу встречу. Он смотрел на часы, как будто мы делали срочную работу, и время неумолимо истекало. Он допил водку из стакана без десяти восемь, заказал ещё один, а потом сказал:

— Ну что, Эдди, что именно ты планируешь ему рассказать?

— Не знаю, — ответил я, пожимая плечами. — Наверно, расскажу ему про свои приключения в дневной торговле, дам ему краткую сводку по всем крупным позициям, которые держал.

Казалось, Кевин ждал чего-то большего — но чего? Поскольку я не мог внятно объяснить свой успех, если не упоминать необъяснимые способности, которые я в себе развил, всё, что я смог из себя выжать, это:

— Мне повезло, Кевин. Я хочу сказать — не пойми меня превратно — я работал над вопросом, накопал кучу информации, но… да, всё оборачивалось так, как надо мне.

Но что до Кевина, ему эта мутная херня однозначно не показалась удовлетворительной — хоть он и не произнёс этого вслух. Именно тогда я понял, что во всех его словах до того момента была внутренняя тревога, страх, что, хотя он держит в своих руках информацию о моей торговой стратегии, и следовательно, имеет рычаг влияния на Ван Луна, всё может окончиться тем, что он передаст меня Ван Луну, а потом тихой сапой уйдёт со сцены.

Но с этим я уже ничего не мог поделать.

Что же до меня, я чувствовал себя прекрасно. После вчерашнего приступа головокружения я съел тарелку пасты in bianco. Потом принял витамины и пищевые добавки и пошёл спать. Проспал шесть часов, практически месячную норму. Я по-прежнему принимал две дозы МДТ в день, но теперь чувствовал себя свежее, и лучше себя контролировал — а потому был уверен в себе куда больше, чем прежде.

Ван Лун зашёл в «Комнату Орфея» так, будто снимается в тщательно проработанной панораме и это последняя сцена из серии, занимающая всю дорогу от лимузина на улице. Высокий, тощий и Чуток сутулый, Ван Лун до сих пор являл собой впечатляющую фигуру. Это был загорелый шестидесятилетний дядька, и оставшиеся прядки волос на его голове давно стали серебристо-белыми. Он энергично пожал мне руку, а потом пригласил нас за свой постоянный столик в углу.

Я не заметил, чтобы он что-нибудь заказывал или смотрел на бармена, но стоило нам расположиться — я с газировкой в руках, а Кевин с «Абсолютом» — как Ван Луну принесли мартини. Официант подошёл, поставил стакан на стол и исчез, всё это с таким изяществом — тихо и почти незаметно — какое приберегается для определённого… класса клиентов.

— Ну что, Эдди Спинола, — сказал Ван Лун, глядя мне прямо в глаза, — в чём твой секрет?

Я почувствовал, как рядом напрягся Кевин.

— Лекарства, — сказал я тут же, — я принимаю специальные лекарства.

Ван Лун на это засмеялся. Потом взял свой мартини, поднял его в мою честь и сказал:

— Ну что ж, надеюсь, курс лечения рассчитан надолго. На этот раз уже я смеялся, поднимая свой стакан в ответ.

Но этого хватило. Он больше не поднимал этот вопрос. К явной досаде Кевина Ван Лун начал рассказывать о «Гольфстриме 5» и о проблемах с ним, как он шестнадцать месяцев только ждал его. Он обращался исключительно ко мне, и у меня сложилось ощущение — слишком явно у него получалось, чтобы это было случайностью — что он намеренно исключает Кевина из разговора. Поэтому я решил, что к разговору о моём «секрете» мы — точнее, Ван Лун — уже не вернёмся, и он будет просто болтать о чём попало… например, о сигарах, и как он недавно пытался купить коробку для сигар Кеннеди, к сожалению, безуспешно. Или о машинах — его последней покупкой была «Мазерати», которая обошлась в «двести штук».

Ван Лун был нахален и вульгарен, он почти точно походил на то, что я представил по его публичному образу прежнего десятилетия, но как это ни парадоксально звучит, мне он понравился. Было что-то привлекательное в том, как он сосредоточился на деньгах и разнообразных вычурных способах их потратить. Кевин, с другой стороны, акцентировался исключительно на заработке, а когда из-за другого стола к нам подошёл друг Ван Луна, Кевин — сообразно своей природе — сумел перевести разговор в плоскость рынков. Друг Ван Луна, Фрэнк Пирс, такой же ветеран восьмидесятых, работал прежде на Голдмена Сакса, а теперь держал частный инвестиционный фонд. Не слишком осторожно Кевин упомянул математику и продвинутое программное обеспечение для обгона рынка.

Я промолчал.

Фрэнк Пирс, круглолицый и с глазами, как бусинки, сказал:

— Херня всё это. Если бы математика работала, ей бы вовсю пользовались. — Он огляделся, а потом добавил: — Нет, конечно, мы все пользуемся количественным анализом, мы все знаем математику, но они годами работают над этой темой, пытаются изучать чёрный ящик, и это всё херня. Это как превращать обычные металлы в золото, это не работает, нельзя обогнать рынок — но всегда находится сопляк с кучей дипломов и длинными волосами, который думает, что он — сможет.

— Со всем уважением, — сказал Кевин, обращаясь к Фрэнку Пирсу, но при том явно пытаясь втянуть в разговор меня, — есть примеры людей, обгоняющих рынки.

— Обгоняющих рынки как?

Кевин посмотрел на меня, но я не собирался заглатывать наживку. Он остался один.

— Ну, — сказал он, — прежде у нас не было сегодняшних технологий, и не было возможностей обрабатывать такие объёмы информации. Если проанализировать достаточно данных, в них появится структура, и некоторые её элементы будут иметь прогностическую ценность.

— Херня, — снова бухнул Фрэнк Пирс.

Кевина это даже ошеломило, но он продолжал наступление.